Газета "ПРАВДА" 14 сентября 1972.
ОДИССЕЯ ДЕТЕЙ РЕВОЛЮЦИИ
Буквально через день после того, как 17 августа была опубликована в "Правде" статья Б. Стрельникова "Многоликий Сиэтл", в редакции л раздался звонок, и из трубки послышался густой, чуть надтреснутый голос: "Это говорит Барл Брэмхолл. Я хочу внести небольшое уточнение в статью Бориса Стрельникова. Он пишет, что я приеду в Советский Союз в конце этого года. Но я уже здесь..."
Мы договорились о встрече. По пути в гостиницу я еще раз перечитал те абзацы из "Многоликого Сиэтла", где рассказывалось о судьбе Барла Брэмхолла и его почтя 800 подопечных - детей революционного Петрограда, которых родители отправили в 1918 году из голодавшего города на Урал подкормиться за время каникул. Их путешествие затянулось на три года. Через поля сражений гражданской войны, через тайфуны Тихого и бури Атлантического проходил маршрут этой одиссеи, закончившейся на советско-финской границе в январе 1921-го. И вот Брэмхолл, живой свидетель событий тех лет, "крестный отец" нескольких сотен советских людей, расставшийся с ними более 50 лет назад, когда они были еще подростками, в Москве...
Честно говоря, подумалось: а вдруг он ударится в стариковские воспоминания, из которых очень трудно будет выискивать подлинные факты, даты, фамилии. Ведь ему 79 лет! Но достаточно было увидеть его, чтобы все опасения рассеялись. Высокий, под два метра ростом, с жесткой щеткой седых волос, острым, живым взглядом, Брэмхолл рассказывал о событиях полувековой давности так, как будто они произошли вчера...
Брэмхолл попал в Советскую Россию в трудное для неё время. Шел 1918 год. И шла гражданская война. А в ней на стороне контрреволюции, не жалея ни денег, ни оружия, ни собственных солдат, выступали империалисты I Англии, Франции, Японии и США.
В мае 1918-го в Мурманске 11 с американского крейсера "Олимпия" и английских кораблей высадились интервенты. В августе того же года при поддержке тихоокеанского флота США на советский Дальний Восток вторглись японские интервенты и американский экспедиционный корпус в 10 тысяч штыков. На этих штыках и был возведен трон "верховного правителя" адмирала Колчака. Именно в то время открыл свои отделения в России американский Красный Крест, в котором служил Брэмхолл.
Гуманизм и варварство (а действия белогвардейцев и интервентов в Сибири иначе как варварскими не назовешь) несовместимы. Уравновесить одно за счет другого невозможно. Наверное, подводя итоги агрессин США в Индокитае, мало кто вспомнит о госпиталях Красного Креста в Сайгоне, где лечат вьетнамских ребятишек, обожженных американским напалмом... Человечество, изучая свою историю, бросает на чаши весов добро и зло, воздает правителям и народам по заслугам: если зло перевешивает, толика добра не идет в счет.
Но так уж устроены люди, что добро они помнят дольше, чем зло. В причиненном зле не винят весь народ. И поэтому речь у нас пойдет о добре.
В го страшное время, когда кровь и смерть были так же обычны, как дождь и гром, в самой гуще войны оказались петроградские дети. В мае 1918-го они выехали из Петрограда четырьмя эшелонами. Вместе с детьми ехали их учителя из петроградских гимназий. Казалось, что путешествие это не способно омрачить ничто: там, на Урале, их ждали летние лагеря у озер, экскурсии в горы, сытная еда.
До Урала, однако, удалось добраться только трем эшелонам. Четвертый остановили в Самаре. Путь ему пересек мятеж белочехов. Тех же, кому удалось доехать до Урала, отрезала от Петрограда линия фронта.
Бои шли жестокие. Они не обошли стороной в город Миасс, где обосновалась колония, насчитывавшая почти 500 детей. Бои шли в буквальном смысле на глазах у ребят.
|
|
|
В этом эшелоне ехали петроградские дети через всю Сибирь во Владивосток. |
|
...Я всматриваюсь в эти глаза па фотоснимке полувековой давности. Крупная девушка с черными волосами и вздернутым носом, наверное, самая старшая в группе. Это -Валентина Высоцкая. Тогда ей было 17 лет. За ней - ее сестра Ольга. (По документам, которые оставил мне Брэмхолл, значилось, что семья Высоцких жила на Васильевском острове по 3-й линии в доме 54. Адрес их не переменился до сих пор. Из четырех Высоцких, путешествовавших вместе с Брэмхоллом, в живых остались только Ольга и Валентина. Их братья Александр и Михаил умерли.
Валентина Никифоровна, теперь по мужу Шаулина, рассказывает о событиях тех дней:
- Помню, нас разместили в военных казармах, расположенных буквой П. В одном крыле был холерный барак. В другом - мы. Нам запрещали выходить из здания. Каждый день мы видели, глядя в окна, как из соседнего крыла выносили гробы, залитые известкой.
Видели, как прямо на улице умирали холерные больные... Было страшно. Потом начались бои. Они шли прямо у нас под окнами. Нас заставляли ложиться на пол, чтобы укрыться от пуль. Но мы все-таки убегали, обычно вечером, из казармы. Видели убитых, раненых, забирались в воронки от снарядов... На улицу гнал еще и голод. Припасы в колонии кончались. Начинались холод, а мы взяли с собой из Петрограда только летние вещи. У меня были обморожены щеки и ноги. Все с ужасом думали о том, что нас ждет дальше...
Учителя, находившиеся в колонии, разместили часть детей по близлежащим деревням, спасая их от голода и холеры. Жизнь у них там были нелегкая. Попадали ребята, как правило, в кулацкие семьи - в других и без лишних ртов есть было нечего, - а те использовали их как батраков. Но иного выхода не было.
В других шести колониях на Урале, где оставались петроградские дети, положение было еще тяжелее. Петроградский комитет детей и родителей, действовавший при Наромпросе, попытался переправить им зимнюю одежду, но из этого ничего не вышло: все пути на Урал были отрезаны.
- О петроградских колониях на Урале,- рассказывает Брэмхолл,- мы узнали в ноябре 1918 года. Тогда руководство нашего Красного Креста послало двух представителей - Диджорджа и Мэдансона из Омска на Урал. Вернувшись, они рассказали, что положение детей поистине ужасно, и мы в Омске решили взять их на полное обеспечение, пока им не удастся вернуться к родителям...
Так петроградские дети получили зимнюю одежду, продовольствие, медикаменты. Это было спасением.
Около 500 ребят на зиму были переведены в Петропавловск (в Казахстане), где они жили и учились вплоть до весны 1919 года. Еще 300 человек жили в Миассе и других городах Урала.
Вот что говорится о дальнейшей их истории в документах Красного Креста США:
"Весной 1919 года армии адмирала Колчака постепенно продвигались к Петрограду с Урала, и казалось, что правительство большевиков может пасть, и таким образом детей можно будет вернуть домой в течение лета. Более 500 детей были собраны к этому времени на территории летней фермы у озера Тугояк. Мы надеялись перевезти их оттуда, а также 300 детей, остававшихся в других городах Урала, в Петроград еще летом. Однако судьба повернулась против Колчака. Его армии понесли сокрушительные поражения, и его фронт развалился. Большевики продвигались к озеру Тургояк. Красный Крест счел опасным оставлять детей в зоне боев и решил перевести их на восток - сначала в Омск и Томск, затем во Владивосток через всю Сибирь. Их перевозили в наскоро оборудованных эшелонах, но эвакуация была завершена без единого инцидента".
Детская память сохраняет обрывки впечатлений:
- ...Ехали через Сибирь почти месяц. Вдоль пути часто стреляли Иногда мы подолгу стояли. По дороге вас мыли, боялись тифа. У нас были и одежда, и еда. Так что мы не голодали...
Через всю Сибирь, полыхавшую огнями военных действий, шли составы с, красными крестами на теплушках. Шли и шли все дальше от Петрограда, где оставались папы, мамы, та жизнь, в которую, казалось, и возврата не будет. Два года дети не получали никаких вестей от родных. Два года скитались, но все же не забывали ни о своем доме, пи о том, что именно в Петрограде вспыхнула революция, осветившая и перевернувшая их жизни. В книге Г. Дитриха "Конец и начало*, изданной в Ленинграде в 1927 году, рассказывается о том, что в "петроградской сибирской колонии действовала (втайне от американцев), "дружина красных разведчиков" под руководством Валентина Цауне, который стал в 20-х годах после возвращения в Петроград организатором пионерских отрядов Выборгской стороны. В воззвании, тайком распространявшемся в колонии, были такие строки: "Мы воспитаем в будущих гражданах Советской России любовь к Родине и угнетаемым всего мира!"
В петроградских ребятах жила вера в революцию, в то, что они еще понадобятся ей. И об этом говорит одна любопытная запись из документов Красного Креста, датированная 1920 годом:
"Они продолжали свои занятия, начатые в Петрограде, и переходили из класса в класс, как в своих петроградских школах. Тяга русского человека сегодняшнего дня (курсив мой.- В. Б.) к знанию, к посещению школы проявляется в искренних стараниях всей колонии не отстать от процесса обучения, несмотря на хаос, царящий в Сибири, их оторванность от дома, необходимость эвакуации из Западной Сибири в Восточную".
Наверное, они мало знали о событиях, потрясавших мир тех дней. По отрывкам битвы невозможно представить себе общей ее картины даже людям взрослым. Ребята не знали о том мощном движении солидарности с Советской Россией, которое развернулось по всему миру, в том числе и в США. Не знали, что правительство Соединенных Штатов под давлением общественности страны приняло решение вывести свои войска из Советской России. Из Владивостока уходили последние американские транспорты. Марионеточная "империя" Колчака развалилась под ударами Красной Армии.
Казалось, что теперь можно будет вернуться в Петроград по Транссибирской магистрали. Красный Крест, разместив детей на Русском острове во Владивостоке, уже подготовил первый эшелон для обратного пути через Сибирь. Но отправить детей домой не удалось н на этот раз. Части белых при поддержке интервентов блокировали железную дорогу. Вновь загремели бои. Оставался только один путь в Петроград-через два океана.
Красный Крест не смог найти ни одного американского судна. Райли X Аллеи, руководитель "сибирской петроградской колонии", поручил Барлу Брэмхоллу, бывшему тогда ее "завхозом"-, зафрахтовать какой-нибудь пароход. Сделать это было нелегко в то время. Платить приходилось в твердой валюте. И тут Брэмхолла выручила американская деловитость
- У меня было на руках тогда 250 тысяч рублей в керенках и в царских ассигнациях, -рассказывает он. - Я понимал, что скоро эти деньги обратятся в никому не нужные бумажки, и поэтому выехал " Харбин, где были целые ряды меняльных лавок. Я побаивался, что создам инфляцию на этом черном рынке, если выложу сразу все свои деньги. Поэтому мне пришлось заниматься обменом почти месяц и выкидывать на рынок, что-бы не вызвать подозрения, небольшие суммы. Но в конце концов я все поменял на доллары.
На эти доллары и наняли японский сухогруз "Йомей-Мару" в 10 тысяч тон водоизмещением, ходивший со скоростью 10 узлов в час, что по тем временам было очень неплохо. Около месяца судно переделывали, оборудуя его трюмы под твиндеки, в которых и разместили ребят.
13 июля 1920 года "Йомей-Мару" покинул Владивосток.
В. БОЛЬШАКОВ. (Спец. корр. "Правды")-Ленинград - Москве.
|
